Содержание
–Метки
–Рубрики
- искусство (3712)
- живопись (2142)
- фото (2132)
- история (1595)
- видео (724)
- архитектура (670)
- genius loci (656)
- актуальное (631)
- литература (621)
- свидетельства очевидцев (606)
- биографии (594)
- юмор (561)
- музыка (547)
- животные (471)
- абсурд (430)
- фотоискусство (426)
- черно-белое фото (415)
- мифология (295)
- ночное (198)
- живая память народа (192)
- художники шутят (126)
- самиздат (125)
- философия (106)
- кич (79)
- homo homini (72)
- оружие (39)
- спорт (37)
- секс (35)
- религия (21)
- энциклопедия заблуждений (20)
–Музыка
–Поиск по дневнику
–Подписка по e-mail
–Статистика
Пятница, 09 Января 2009 г. 22:53 + в цитатник
_Macbeth_ все записи автора Если в XIV-XV вв. Европу терзала чума, то век XVI ознакомил жителей субконтинента с новыми напастями. Причём весьма энергично ознакомил.
В марте 1494 года могущественный Карл VIII, собрав огромное по тем временам войско, объявил войну Неаполитанскому королевству и двинул свои полки на юг. Под его знаменами маршировали наемники, прибывшие из разоренных феодалами деревень Германии, Франции, Англии, Швейцарии, Испании, Венгрии и Польши. Всем им регулярно выплачивали жалованье золотыми сольдо, от названия которых, как нам пояснил ещё Шиллер, и произошло слово "солдат". Среди воинов Карла VIII были и матросы, недавно вернувшиеся из Южной Америки на кораблях Христофора Колумба. Карл еще не знал, что успех его едва начавшейся военной кампании уже поставлен под угрозу, лучше бы он с этими матросами не связывался и уж, тем более, сольдо не платил.
. На коже людей начинают появляться розовые пятна, язвы и лопающиеся пузыри. Волосы на голове редеют, словно побитая молью шерстяная одежда. Ухудшается зрение, в мышцах возникают острые колющие боли. Боеспособность солдат резко падает. Сначала медики склоняются к мнению, что они имеют дело с проказой, но вскоре становится очевидно, что это не так. Военный врач венецианского войска Марцеллус Куманус в 1495 году делает беглые заметки на полях знаменитой в то время "Хирургии" Петра Аргелаты. Сведения, содержащиеся в этих заметках, удивительно точно совпадают с первичными проявлениями сифилиса. Чуть позже начальник Кумануса, главный врач венецианцев Алессандро Бенедетта опубликует описания первичных и вторичных признаков заболевания.
Оккупация итальянских территорий войсками Карла VIII вызвала эпидемию сифилиса среди мирного населения. Историограф того времени Пьетро Бембо писал: "Вскоре в городе, занятом пришельцами, вследствие контагии (то есть контактов) и влияния светил (!) началась жесточайшая болезнь, получившая название галльской". В этом отрывке любопытны два обстоятельства. Автор указывает на небеса как на одну из причин развития эпидемии, одновременно связывая вспышку болезни с иностранным вторжением. О первой гипотезе мы еще поговорим. Попытка же записать заболевание в счет грехов иностранцев весьма характерна для нравов того времени. Желание откреститься от новой напасти четко прослеживается в названиях, которые давали заболеванию в конце XV и начале XVI веков. В Испании сифилис – "los bubas" – называли "галльской болезнью". Во Франции, помимо народного наименования "la variolе", сифилис титуловали "неаполитанской болезнью". Германцы считали ее "французской", а греки – "сирийской". Сифилис в то время был известен также как "итальянская", "венецианская", "кастильская", "португальская", "турецкая", "польская" и даже "курлянд-ская" болезни. Кстати, слух о новом опасном заболевании быстро докатился и до Москвы, и Иван III, посылая в 1499 году в Литву боярского сына Ивана Мамонова, поручил ему, "будучи в Вязьме, разведать, не приезжал ли кто с болезнью, в которой тело покрывается болячками и которая называется французскою".
Терминологическая разноголосица идет на спад лишь начиная с 1530 года, когда выходит в свет сочинение о сифилисе профессора Падуанского университета, врача, астронома и поэта Джироламо Фракасторо (1483-1553). Пятнадцатью годами позже он станет автором эпохального труда "О контагии, контагиозных болезнях и лечении", доказывая в нем, что целый ряд заболеваний передается от человека к человеку только при их контакте.
Передававшийся половым путем сифилис оказался прекрасной иллюстрацией его теории, поэтому Фракасторо обращает на него особо пристальное внимание. Его стихотворным сочинением "Сифилис, или О галльской болезни" зачитывались не только профессионалы, но и простые горожане, поневоле приобщаясь к медицинским премудростям. Труд Фракасторо был написан в виде мифологической поэмы, в которой простой свинопас по имени Сифил (от греческого sus – свинья, philos – друг) бросает вызов самим богам, утверждая, что земные цари – более знатные и богатые скотовладельцы, чем божества Олимпа: ведь на небе можно найти лишь двух парнокопытных – Тельца и Овна, тогда как стада земные насчитывают сотни голов. Небезразличные к критике снизу небесные владыки по достоинству наградили Сифила сифилисом (собственно, не без намёка писал Фракасторо, в те же годы бытовало мнение, что не подцепивший это заболевание человек не может претендовать на принадлежность к благородному сословию, см. ниже).
Другое и в свое время весьма распространенное название заболеванию дал в 1554 году Франсуа Рабле, назвав сифилис люэсом (от латинского lues – зараза).
В потемках
Несмотря на быстрое распространение сифилиса, европейские врачи не спешили с выводами и обобщениями. В течение первых тридцати лет развития эпидемии в медицинской литературе того времени не появилось ни одного аналитического трактата о сифилисе. Первый подобный труд вышел во Франции только в 1527 году, а в Англии почти пятьдесят лет спустя – в 1575-м. А болезнь к тому времени широко распространилась не только между простолюдинами, но и среди знати. Более того, люди, считавшие свое происхождение высоким, полагали, что не страдающие сифилисом люди не могут с полным правом причислять себя к благородному сословию. Чему удивляться, если сифилисом болели Карл V, Генрих III и Франциск I!
Но вскоре пришло понимание об опасности сифилиса. Наиболее радикальную точку зрения на методы борьбы с этой эпидемией высказывал знаменитый гуманист Эразм Роттердамский, который предлагал сифилитиков просто сжигать заживо и публично. Нечто подобное, не нуждаясь в предложениях и их одобрении, в то же время сделал Яков IV в Англии. В 1497 году он приказал погрузить всех сифилитиков Эдинбурга на корабли и вывезти в море "для дальнейшего выздоровления". О последующей судьбе этих санаториев исторические хроники умалчивают, но поскольку больше пациенты к врачам не обращались, надо полагать, что целебный морской воздух и, особенно, вода, пошли им на пользу.
Менее радикально реагировал на распространение эпидемии Парижский парламент: в 1496 году он запретил банщикам пускать больных сифилисом в бани. Власти Нюрнберга в том же году заказали городскому врачу Ульсению подготовить и выпустить листовку "Поражения при сифилисе" – ее, кстати, проиллюстрировал Альбрехт Дюрер (к сожалению, репродукций листовки, выполненных рукой Дюрера найти мне не удалось). Среди средств, которые тогдашняя медицина предлагала для борьбы с сифилисом, были с современной точки зрения явно несостоятельные, основанные, к примеру, на различных эликсирах из потрохов змей и ящериц. Вместе с тем некоторые старинные рекомендации, вроде грязевых ванн, лечебного голодания или кровопускания, могли стимулировать иммунитет и тем самым способствовать борьбе с возбудителем сифилиса. И наконец, среди десятков неработающих рекомендаций попадались и абсолютно верные решения. Речь идет о втирании ртутных мазей и применении ртутных пластырей, а также использовании растворов сулемы и окуривании больных парами киновари. Быстрому распространению упомянутых радикальных средств мешала только высокая смертность больных от передозировки этих биологически токсичных препаратов.
Меня просто подкосили и умилили усилия врачей по изучению заболевания:
Например, врачи долго не могли разобраться, представляют ли собой сифилис и гонорея единое заболевание, но с разной симптоматикой, или общее для них – только способ передачи, половой.
Профессор хирургии Джон Хантер в 1767 году ввел себе в мочеиспускательный канал гной от больного гонореей и через некоторое время обнаружил появление язвы, столь характерной для первых признаков сифилиса. К сожалению, судьба сыграла с героическим Хантером злую шутку, его выводы оказались ошибочными, поскольку выбранный им "донор" был болен одновременно и сифилисом, и гонореей. Так что хантеровский отчет лишь еще больше запутал главный вопрос.
Окончательно точку в споре поставил некий Филипп Рикер, который с 1831-го по 1838 год заразил 700 человек сифилисом и отдельно 667 человек – гонореей. Метод исследования коллеги не одобрили (возможно, потому, что достоверных результатов он всё равно не дал).
В 1851 году врач Линдеман под контролем членов Парижской академии ввел себе в надрез на левой руке гнойные выделения из папул больного "французской болезнью" и отказался от какого-либо лечения! Впрочем, его усилия тоже ничего существенно не прояснили – нужно было выделить возбудителя заболевания, а сделать это до поры до времени ( точнее, до тех пор пока в 1891 г. Д. Л. Романовский не предложил способ окрашивания микроорганизмов в пробе, а в 1903 г. И. И. Мечников не вызвал сифилис у шимпанзе, а затем крыс и кроликов, вводя им культуру Treponema pallidum) не удавалось.
Возбудителя – Treponema pallidum – выявили только в 1905 г. Ф.Шаудин и Е.Хоффман
Возникает естественный вопрос: а насколько новым было заболевание, с эпидемией которого европейцы столкнулись в конце XV века?
По этому поводу сегодня существуют три основные гипотезы.
Согласно первой, сифилис завезли в Европу из Южной Америки моряки Христофора Колумба. Уже в наше время открыли такую болезнь – случный спирохетоз лам. И вот выстраивается стройная теория: от лам бактерии тем или иным способом могли попасть к аборигенам (аборигенкам), а от них – к Колумбовым матросам. Такая точка зрения подтверждается некоторыми историческими хрониками, зафиксировавшими случаи заболевания сифилисом в портовых городах Испании в 1493 году – то есть как раз после триумфального возвращения кораблей Колумба из Нового Света. Ну а дальнейшему распространению этой напасти по Европе способствовали военные экспедиции Карла VIII, которые послужили своеобразными каналами ускоренного распространения эпидемии, направленными из Испании и Италии на центральные и северные части европейского континента ( и сейчас военные действия рассматриваются эпидемиологами как один из наиболее сильных факторов возникновения эпидемии сифилиса).
Однако у этой, довольно-таки стройной гипотезы есть слабые места. Например, известно, что среди ирландцев за несколько столетий до эпидемии 1495 года была известна болезнь "французских пустул", по описаниям чрезвычайно похожая на сифилис. В доколумбову эпоху сифилисом, судя по симптоматике, болели Папы Римские Александр VI, Юлий II и Лев XI, а также известный французский поэт Франсуа Вийон. Иными словами, не исключено и то, что сифилис мог быть завезен из Европы в Америку, а оттуда вернулся обратно, дав именно там, на не имеющих никакого иммунитета аборигенах новый, более вирулентный штамм.
Вот об этом – вторая гипотеза. Согласно ей, бледная спирохета прекрасно себя чувствовала в Европе, Африке и на Востоке еще с доисторических времен. Так, в египетских папирусах Эберса описано заболевание "ухеду", по симптоматике подозрительно напоминавшее сифилис. Далее. На глиняных ассирийских табличках библиотеки царя Ашурбанипа-ла, найденных в окрестностях Ниневии, клинописью записана легенда о царе Нимроде. Сей властитель отказался взять в жены сосватанную ему богами Астарту (богиню Иштар) и даже убил быка, прибывшего к нему с этой вестью. В наказание за такое ослушание боги поразили строптивого Нимрода болезнью, от которой у него по всему телу пошла сыпь и появились язвы. Опять сифилис? И еще: среди не попавших в популярные детские книжки мифов Древней Греции один из них повествует о том, как афиняне были наказаны болезнью половых органов по причине отсутствия у них должного уважения к культовому изображению фаллоса божественного Диониса.
Но и это не все. Создается впечатление, что боги некоторых народов использовали сифилис в педагогических целях. Шива был примерно наказан за то, что красоту земных женщин ценил выше чем очарование небесных ( если там таковые и были). Его половые органы были уничтожены "небесным огнем", который затем стал передаваться от женщин к мужчинам. Любопытно, что лечить это заболевание, описанное в священных для индусов книгах Веды, предлагалось все теми же растворами сулемы, киновари и каломели – то есть ртутными препаратами. Аналогичные рецепты обнаружили в древних китайских манускриптах, датированных 2600 годом до н.э. Столь же древние указания на сифилис обнаружили советские археологи, откопавшие в Забайкалье останки людей с характерными для этого заболевания поражениями костей.
Не обошлось, конечно, и без Гиппократа, отца медицины: в IV в. до н.э. он достаточно точно описывал симптомы сифилиса. Ему вторили Плутарх и Гораций, указывавшие на рубцы и язвы, появлявшиеся на лицах "развратных людей". Знаменитый историограф римских цезарей Гай Светоний Транквилл упоминал о похожих кожных болезнях у императоров Октавиана и Тиберия, а знаменитый римский врач Клавдий Гален в своих сочинениях описывал некоторые симптомы, типичные для сифилиса. Не обошел вниманием аналогичные кожные проявления и Ибн Сина, более известный европейцам под именем Авиценны. Таким образом, складывается четкое впечатление, что сифилис – болезнь не менее древняя, чем сама история медицины.
Наконец, согласно третьей гипотезе, сифилис – ровесник человечества. Во всяком случае, и род людской, и болезнь имеют единую колыбель – Центральную Африку. Там и сейчас можно обнаружить целый букет заболеваний, вызываемых различными трепонемами. Помимо бледной спирохеты – возбудителя классического венерического сифилиса – в Африке обнаружена Treponema carateum, являющаяся причиной болезни, которую на местном наречии называют "пинта". Среди бушменов известно заболевание "беджель", вызывающееся спирохетой Treponema bejol. И что особенно любопытно, в Африке открыты возбудители невенерического сифилиса – так называемой "фрамбезии", от которой нередко страдают современные пигмеи. Вызывается этот тропический сифилис еще одной трепонемой – Treponema pertenue. Можно сказать, что пинта, беджель и фрамбезия – эндемические африканские трепонематозы, то есть они характерны лишь для тех уголков Африки, где встречаются с незапамятных времен, и только там. Любой паразитолог подтвердит, что самый типичный способ возникновения эндопаразитов, то есть бактерий, обитающих внутри тела животных, в том числе человека, – их постепенная миграция через кожные покровы в кровеносную, пищеварительную или нервную системы хозяина. Вероятно, наиболее древние виды человеческого сифилиса вызывались бактериями, обитающими исключительно на коже. Они использовали потовые отделения как пищевой субстрат. Так до сих пор поступают десятки непатогенных видов бактерий, живущих на поверхности кожи здоровых людей. Затем такие бактерии приспособились к обитанию в ранках и поврежденной коже, а их передача происходила исключительно за счет бытовых контактов.
На этой исторической стадии замерло развитие бактерий, вызываю щих невенерический африканский сифилис – фрамбезию. Но вот некоторые трепонемы преодолели иммунные атаки со стороны организма хозяина и успешно внедрились в его кровеносную и лимфатическую системы. Однако при этом возбудителям потребовалось найти новый способ заражения своих все новых и новых жертв. В ту эпоху (скажем так: дошприцевую) единственным надежным способом передачи возбудителя, содержащегося в крови и межклеточной жидкости, был способ половой – половая контагия. Такой беспроигрышный вариант и оказался блестяще реализован одной из разновидностей африканских трепонем, породив тем самым новое венерическое заболевание человека – сифилис.
В общем, согласно третей теории, что сифилис имеет столь же древнюю историю, что и сам род людской. Из Африки он распространялся сначала тонким ручейком за счет естественных миграций, а потом хлынул рекой в период вывоза рабов и развития торговли. Ну а что касается случного спирохетоза южноамериканских лам, то вовсе не они, а их наградили сифилисом потомки матросов Магеллана, которые высадились на американский берег с испанских кораблей, не застали там разбежавшихся куда глаза глядят индианок и решили, что за неимением гербовой бумаги сойдет и туалетная.
В 16м веке Европа страдала от многих болезней, связанных с нечистотами. Не все они известны сегодня. Как раз к таким относится так называемый английский пот или английская потливая горячка.
Эпидемии болезни вспыхивали несколько раз и уничтожили половину Европы в промежутке между 1485 и 1551 годами.
Самая первая вспышка была зафиксирована в Англии. Болезнь привез Генрих Тюдор со своими войсками, состоящими в основном из французских и бретонских наемников. Оттуда болезнь распространилась по Швеции, Норвегии, Ирландии.
Болезнь развивалась в течение двух недель, больной страдал ознобом и головными болями, появлялись ломота, а через 3 часа наступала жажда и горячка, в результате которой страдающий невероятно сильно потел, распространяя вокруг себя зловония.
Что характерно, во время болезни на теле не возникало никаких высыпаний или язв, как во время чумы. Зато появлялась сильная сонливость. Человек, который переболел потливой горячкой, не вырабатывал к ней иммунитета и мог заразиться ею снова.
Что являлось причиной болезни, до сих пор остается тайной. Современники выдвигают гипотезы об укусах насекомых или своеобразном воздействии нечистот, но это так и не стало известно наверняка.
| Английский пот | |
|---|---|
| МКБ-9 | 078.2 078.2 |
| MeSH | D018614 |
Английский пот, или английская потливая горячка (лат. sudor anglicus , англ. sweating sickness ) — инфекционная болезнь неясной этиологии с очень высоким уровнем смертности, несколько раз посещавшая Европу (прежде всего тюдоровскую Англию) в 1485—1551 годах.
Содержание
Эпидемии [ править | править код ]
«Английский пот» имел, скорее всего, неанглийское происхождение и пришёл в Англию вместе с династией Тюдоров. В августе 1485 года живший в Бретани Генрих Тюдор, граф Ричмонд, высадился в Уэльсе, победил в битве при Босворте Ричарда III, вступил в Лондон и стал королём Генрихом VII. За его войском, состоявшим в основном из французских и бретонских наёмников, по пятам шла болезнь. За две недели между высадкой Генриха 7 августа и битвой при Босворте 22 августа она уже успела проявиться. В Лондоне за месяц (сентябрь — октябрь) от неё умерло несколько тысяч человек. Затем эпидемия утихла. Народ воспринимал её как дурное предзнаменование для Генриха VII: «ему суждено править в муках, знамением тому была потливая болезнь в начале его правления» [1] .
В 1492 году болезнь пришла в Ирландию как английская чума (ирл. pláigh allais ), хотя ряд исследователей утверждает (ссылаясь на отсутствие указаний на пот как симптом в источниках), что это был тиф.
В 1507 и в 1517 годах болезнь вспыхивала вновь по всей стране: в университетских Оксфорде и Кембридже умерла половина населения. Примерно в это же время английский пот проникает и на континент, в Кале (тогда ещё английское владение) и Антверпен, но пока это были только локальные вспышки.
В мае 1528 года болезнь явилась в Лондоне в четвёртый раз и свирепствовала по всей стране; сам Генрих VIII был вынужден распустить двор и покинуть столицу, часто меняя резиденцию. На сей раз болезнь серьёзно перекинулась на континент, появившись сначала в Гамбурге, затем на юг дошла до Швейцарии, а через всю Священную Римскую империю на восток в Польшу, Великое княжество Литовское и Великое княжество Московское (Новгород), а на север в Норвегию и Швецию. Обычно везде эпидемия продолжалась не больше двух недель. Франция и Италия остались незатронутыми ею. К концу года она исчезла везде, кроме востока Швейцарии, где держалась до следующего года.
Последняя вспышка произошла в Англии в 1551 году. Известный врач Джон Киз (латинизировавший свою фамилию Keys как Caius — Гай) как свидетель описал её в особой книге: A Boke or Counseill Against the Disease Commonly Called the Sweate, or Sweatyng Sicknesse.
В XVIII—XIX веках во Франции появлялась подобная болезнь, известная как «пикардийский пот», но это была всё же иная болезнь, поскольку, в отличие от английского пота, сопровождалась сыпью.
Высокопоставленные жертвы [ править | править код ]
Среди жертв первой вспышки в 1485 году было двое лорд-мэров Лондона, шестеро олдерменов и трое шерифов.
Несколько раз болезнь поражала людей, близких к королевской семье Тюдоров. Возможно, от неё умер Артур, принц Уэльский, старший сын Генриха VII, в 1502 году. Считается, что будущая (на тот момент) жена Генриха VIII Анна Болейн пережила «английский пот» и выздоровела во время эпидемии в 1528 году.
Во время последней вспышки летом 1551 года от неё умерли подававшие большие надежды 16-летний и 14-летний мальчики, Генри и Чарльз Брэндоны, дети Чарльза Брэндона, 1-го герцога Саффолка, который вторым браком был женат на дочери Генриха VII и сестре Генриха VIII Марии Тюдор (они были рождены не от неё, а от брака с Кэтрин Уиллоуби). При этом Чарльз Брэндон-младший, переживший старшего брата на час, на протяжении этого часа был пэром (3-м герцогом Саффолком).
Симптомы и течение [ править | править код ]
Болезнь начиналась с жёсткого озноба, головокружения и головной боли, а также сильных болей в шее, плечах и конечностях. После трёх часов этой стадии начиналась горячка и сильнейший пот, жажда, учащение пульса, бред, боль в сердце. Никаких высыпаний на коже при этом не было. Характерным признаком болезни была сильная сонливость, часто предшествовавшая наступлению смерти после измождающего пота: считалось, что если человеку дать уснуть, то он уже не проснётся.
Однажды переболев потливой горячкой, человек не вырабатывал иммунитета и мог умереть от следующего приступа.
Фрэнсис Бэкон в «Истории правления Генриха VII» описывает болезнь так:
Около этого времени осенью, в конце сентября, в Лондоне и других частях королевства распространилась эпидемия болезни дотоле неизвестной, которую по её проявлениям назвали «потливым недугом». Болезнь эта была скоротечной как в каждом отдельном случае заболевания, так и в смысле длительности бедствия в целом. Если заболевший не умирал в течение двадцати четырёх часов, то благополучный исход считался почти обеспеченным. Что же до времени, прошедшего прежде чем болезнь перестала свирепствовать, то её распространение началось примерно двадцать первого сентября, а прекратилось до конца октября, — она, таким образом, не помешала ни коронации, состоявшейся в последних числах этого месяца, ни (что было ещё важнее) заседанию парламента, начавшемуся лишь через семь дней после этого. Это была чума, но, по всей видимости, не разносимая по телу кровью или соками, ибо заболевание не сопровождалось карбункулами, багровыми или синеватыми пятнами и тому подобными проявлениями заражения всего тела; все сводилось к тому, что тлетворные испарения достигали сердца и поражали жизненные центры, а это побуждало природу к усилиям, направленным на то, чтобы вывести эти испарения путём усиленного выделения пота. Опыт показывал, что тяжесть этой болезни связана скорее с внезапностью поражения, чем с неподатливостью лечению, если последнее было своевременным. Ибо, если пациента содержали при постоянной температуре, следя за тем, чтобы и одежда, и очаг, и питье были умеренно теплыми, и поддерживая его сердечными средствами, так чтобы ни побуждать природу теплом к излишней работе, ни подавлять её холодом, то он обычно выздоравливал. Но бесчисленное множество людей умерло от неё внезапно, прежде чем были найдены способы лечения и ухода. Эту болезнь считали не заразной, а вызываемой вредными примесями в составе воздуха, действие которых усиливалось за счет сезонной предрасположенности; о том же говорило и её быстрое прекращение [1] .
Причины [ править | править код ]
Причины «английского пота» остаются загадочными. Современники (в том числе Томас Мор) и ближайшие потомки (см. выше цитату из Бэкона) связывали её с грязью и некими вредными веществами в природе. Иногда её отождествляют с возвратным тифом, который разносят клещи и вши, но источники не упоминают характерных следов укусов насекомых и возникавшего при этом раздражения. Другие авторы сближают болезнь с хантавирусом, вызывающим геморрагические лихорадки и лёгочный синдром, близкий к «английскому поту», однако он редко передаётся от человека к человеку, и такая идентификация тоже не общепризнана.